https://altruism.ru/sengine.cgi/5/18/6/18
Александр Макаров, Одесса. Дедушка идет в школу. ПовестьГлава 18. Проверка— А у нас новый директор, — сказала завуч. — Как так, — удивился Константин Иванович. — Григорий Михайлович ушел. — Почему? — Не знаю. Какие-то семейные обстоятельства. В три часа у нас педсовет. Новая директриса будет со всеми знакомиться. Всем быть обязательно. Константин Иванович пошел в мастерскую руководить уборкой. Дежурные постоянно отвлекались потому, как все время приходили ученики с новыми поделками, идеями, планами. И дежурные то любовались моделью самодвижущегося корабля, то вмешивались в совместное обсуждение предстоящей выставки. Да и как тут не отвлечься? Все такое интересное. Деревянный кораблик весело гонял по тазику с водой. Двигатель у него был паровой и работал от обычной свечки. Как пропустишь такое? Потом кто-то принес самодельный бумеранг. И все пошли смотреть во двор, действительно ли он будет возвращаться. Испытания прошли успешно. И только дежурные принялись с удвоенной силой махать вениками, как пришел Фима Крейцер и принес проволочные головоломки. Из-за этих самых головоломок Константин Иванович и опоздал на педсовет. Он тихонечко вошел в зал под неодобрительным взглядом директрисы. — Как мы можем требовать послушания учащихся когда сами не соблюдаем элементарные нормы уважения к своим же коллегам, — сказала директриса ни к кому вроде и не обращаясь, но Константин Иванович понял что это относится именно к нему. Потом директриса заговорила, уже обращаясь ко всем учителям. Константин Иванович первые полчаса слушал, потом перестал. Ему было непонятно, как можно два часа рассказывать о том, что можно сказать одной фразой. — Готовьтесь к проверке, — всего-то два слова, но в устах директрисы они звучали как таинственное заклинание. Константин Иванович, чем больше слушал, тем больше раздражался. — Сплошная говорильня, — как бы угадав его мысли, сказал физик. На следующий день в конце второго урока в дверь мастерской постучали. Константин Иванович не сразу понял, что началась проверка. — Что-то у вас тут не убрано, — сказала проверяющая. Это была полная дама лет сорока. — Дети еще работают. Мы убираем в конце уроков, — сухо ответил Константин Иванович. Дама сморщилась и двумя пальцами взяла деревянного гусара. — Значит, у вас в пыли дети проводят целый день, да и цветов здесь совсем нет. Не хорошо, — констатировала она помахивая игрушкой. Константин Иванович промолчал. — А это что такое, — брезгливо спросила она, разглядывая несчастного гусара. — Дети сделали. — Очень слабенько. Дети должны делать реальные общественно-значимые объекты. Например, стул или табуретку. — Как же я их буду учить делать, если нет для этого материалов и рубанок на весь класс один? — Вот в этом и состоит задача учителя, и материалы достать, а главное надо научиться думать. А не можете найти материалы, то изучайте предмет теоретически. — Они и так на всех уроках теорией занимаются. А я с помощью такой самоделки, все-таки учу их работать с деревом и пытаюсь привить детям любовь к истории. — Я уже слышала, миленький мой, о том, как вы собираете у себе всех прогульщиков и о ваших сомнительных экскурсах в историю, — глаза у дамы сверкнули, — слишком большую ответственность берете на себя. Вы, наверное, не понимаете, что работаете с детьми? — Все я прекрасно понимаю. — Я этого не вижу. В мастерской грязь, а вы, вместо того чтобы обучать детей трудовым навыкам лезете в историю. Рассказывайте им лучше об этих ваших напильниках и рубанках. — И полгода рассказывать им об устройстве лампочки? — Если это предусмотрено планом то да. — Дети, обучаясь, становятся личностями, и чем больше мы им дадим, тем лучше. — Вы я вижу, по верхам знаний нахватались и меня тоже учить пытаетесь. Я уже двадцать лет в педагогике, а вы только начали работать в школе. Ваша задача научить их трудиться, а другие уроки оставьте специалистам. — Вот меня дети и спрашивают. — О чем же это вас спрашивают. — Мальчик после урока истории говорит, что им рассказывали, как наши брали Берлин. — Ну и что? — Он понял, что при этом нашим помогали американцы и англичане. — Правильно. — Единственно чего мальчик не может понять, так это то где были русские в это время и на чьей стороне они воевали. Вот такие знания. Кто в этом виноват учебник или учитель? — Так вы обвиняете в некомпетентности своих коллег? И считаете, что вы тут можете на своих уроках делать, что угодно. Вы, что лучше знаете как учить детей, чем в министерстве? Игры какие-то с ними затеяли и все без согласования. Вы хоть планы уроков составили? И вообще знаете, что урок надо вести по плану? — Знаю, — сказал Константин Иванович и протянул проверяющей тетрадку с планами. — Я буду здесь проверять каждую букву. — Это хорошо. Если не трудно расставьте еще знаки препинания. — Какие знаки? — Препинания. Я в этом не силен. Дверь за проверяющей с треском захлопнулась. Через несколько дней состоялся педсовет. — Что зачастила директриса с педсоветами. При старом директоре нас собирали раз в полгода. А сейчас за месяц уже второй раз, — сказал молоденький физик. Преподавательница истории, увидев Константина Ивановича, демонстративно отвернулась. — В целом проверка прошла удовлетворительно, — сказала директриса. — Оно и понятно. Проверяющая еле унесла огромный торт, конфеты и шампанское, подаренное ей, — съязвил физик. — Но и есть, факты вопиющего безграмотного отношения к своим обязанностям, — продолжила директриса и посмотрела на Константин Иванович Константина Ивановича.
|